Я засыпала вчера с мыслью, что этой жизни давно уже пришло время прогореть.
Два часа бессмысленного изучения стены напротив и беспрестанно крутящейся в голове мысли о том, что это конец, и я уже не проснусь, если закрою глаза.
Проснулась, куда б я делась.
Но устала.
Так сильно, что едва ли шевелюсь ещё.
Поэтому я кидаю несколько вещей в сумку, беру в охапку Тре, и мы едем в чёртову Швецию, подальше от всего и всех.
Мне на самом деле нужно передохнуть хотя бы эти два денька, с человеком, который не заставит меня думать о горьком и по сути не заставит думать вообще ни о ком, здесь оставленном.
Два часа бессмысленного изучения стены напротив и беспрестанно крутящейся в голове мысли о том, что это конец, и я уже не проснусь, если закрою глаза.
Проснулась, куда б я делась.
Но устала.
Так сильно, что едва ли шевелюсь ещё.
Поэтому я кидаю несколько вещей в сумку, беру в охапку Тре, и мы едем в чёртову Швецию, подальше от всего и всех.
Мне на самом деле нужно передохнуть хотя бы эти два денька, с человеком, который не заставит меня думать о горьком и по сути не заставит думать вообще ни о ком, здесь оставленном.